Послевоенный бокс

Вернувшись с фронта, Джон раньше всего направился в город за получением протеза. Чёрт возьми, если благодаря технике он с такой легкостью лишился руки, — значит, при помощи той же техники он может легко получить ее обратно! Однако, дело обстояло не так просто.

Его гнали из учреждения в учреждение, и когда он получил наконец бланк с надписью: «нуждается в протезе», то узнал, что на 50 бланков выдается только одна рука. Он сразу почувствовал в душе своей пустоту, напомнившую ему пустоту в правом рукаве, и тоскливо поплелся в протезные мастерские. Увы, там ждало его еще большее разочарование. Протезы выдавались только тем, кто положил обе руки свои на алтарь отечества. Фитилек тлеющей надежды совсем погас.

— Но ведь нигде не сказано, что я однорукий, — сообразил вдруг Джон, и в туже минуту второй рукав его пиджака повис в воздухе с выражением старого завсегдатая вешалки.

В протезных мастерских с Джоном долго не возились: всунули ему в руки... виноват, навалили па спину тяжелый пакет и легким толчком сообщили ему инерцию.

Как только Джон очутился на улице, он сейчас же распорол пакет и — о ужас! — узрел две громадные металлические ноги! Как тут быть? К счастью, какой-то до пределов укороченный человек предложил ему обменять две ноги на одну руку и два доллара. К взаимному удовольствию сделка состоялась. В душе у Джона запел соловей. Джон поспешил к родным пенатам.

Дома Джон никого не нашел. На старой службе задерживаться его также не упрашивали. Одним словом, кроме протеза, двух долларов и заглохшего в душе соловья у Джона ничего не осталось. Но так как в голове у него был Клондайк неисчерпаемой сообразительности, то, недолго горюя, он направил стопы свои к старому Билли, содержателю воскресного балагана.

— Ба, Джон! — встретил его Билли... Чёрт подери, да ты совсем здоров! А я думал, что тебе уже выкрошили все ребра...

— Этим как раз думаю я заняться. Короче говоря, устрой мне встречу.

— Ладно. Приходи в воскресенье. Пиппер заболел. Тебе придется, вместо него, встретиться с одноглазым Сингом.

Дома Джон смастерил из подушки и одеяла чучело и стал упражняться в боксе. О, что это были за удары! В первом же раунде десятифунтовый протез буквально искрошил вешалку, на которой висело чучело. Во втором — в шкафу был продырявлен бок. Безусловно, протез сулил ему легкую победу.

В воскресенье Джон был в балагане и ждал своей очереди. Здесь все производилось просто: снимались пиджаки и по звонку начинался дождь тумаков. Небрежным взором окинул Джон противника. Это был щуплый, хромой парагваец, с типичным лицом газированного человека и с вытекшим глазом.

— Ну, этот ляжет после первого удара!

Раздался звонок. Джон принял позу одичавшей кошки. Синг же, как ни в чем не бывало, продолжал сосать леденец.

— Должно быть, ловит меня на какой-нибудь новый прием, — подумал Джон и ухмыльнулся.

Долго кружился Джон вокруг Синга, выбирая место для первого удара.

— Пожалуй, если хватишь его по башке — свалится мертвым. Нужно брать пониже. Дай-ка махну в подбородок...

Дзинь!.. Раздался звон. Джон почувствовал, как у него рука прогибается. В свою очередь у Синга смущенно задергался подбородок.

— Что бы это могло значить? — недоумевал Джон и снова размахнулся, на этот раз метя в ребро.

Дзинь!.. Опять послышался звон. Джон ударил в третий раз.

Дзинь!.. Теперь только Джон понял, что у Синга было по крайней мере в пять раз больше протезов, чем у него. Синг улыбался отвратительной улыбкой одноглазого и беззубого человека. В следующую минуту Джон потерял сознание.

Очнулся Джон в больнице. В тот же вечер его навестил старый Билли.

— Ну, братец, я думал, что ты умнее. Кто же с одним протезом вызывает на бокс фронтовика. Нет, ты здорово сглупил!..

И Билли укоризненно покачал головой.

М. Пратусевич